Охота на викинга [роман] - Нильс Хаген

«Рай» — большой известный клуб в самом центре Москвы. Леночка и Полиночка, две смешливые блондинки с ресепшн и ветеранки клубного движения, любят рассказывать об этом месте веселые, с их точки зрения, и совершенно невозможные, леденящие кровь, по моему мнению, истории. В недавнем прошлом клуб был частью завода «Красный Октябрь», где производили всевозможные сладости и конфеты. Место это известное и очень популярное. В туалете, опять же по рассказам подружек, приторговывали наркотиками, а по танцполу бродили злые клофелинщицы — модные дамы, подсыпающие в мужские бокалы всякую гадость, от которой в момент отшибало память и терялись все деньги. Конечно, верить в эти синопсисы криминальных боевиков» сочиняемые Леночкой и Полиночкой, нужно было очень осторожно, но даже если поделить все их рассказы на десять, все равно волосы у меня на голове вставали дыбом — как такое возможно в самом центре Москвы?!

Дмитрий, когда я спрашиваю его о достоверности этих рассказов, всегда лукаво смеется и высказывается примерно в таком ключе: «А что ты хотел? Становление дикого капитализма — это не ишак чихнул. Вспомни, что у вас в Европах триста лет назад происходило… Вспомнил? То-то. А мы эти триста лет за десять прошагали».

По его словам «Рай» — приличное заведение, даже в журнале Time Out о нем написано. Неплохой клуб, в нем есть более-менее тихие уголки, где можно спокойно посидеть с бокалом мохито и подумать о жизни.

Насчет трехсот лет и десяти — это он прав. И насчет клуба тоже. А вот про жизнь — это, конечно, для красного словца. В клубы ходят за другим. Меня поразило количество определений, подобранных тем же Дмитрием: «разобрать крышу», «снести башню», «отстрелить башку», «срубить мачту», «сбрить кок», «полирнуть извилины», «сбросить кепку», «потрясти пружинками» — и еще много других. Но все эти фразы являются синонимами одного слова: «расслабиться».

Вот и мы сегодня будем расслабляться. Впрочем, до этого времени, до часа «Ч» — еще уйма времени. Нужно взять себя в руки и поработать, хотя больше всего хочется удалиться в комнату отдыха и прилечь. Но как говорит мой отец, лучшее лекарство от лени — хороший обед, и я отправляюсь в корпоративное кафе, именуемое русским словом «столовая».

После ударного захода в ресторан, как описал его Дмитрий, «Рай» встречает синими фонарями и здоровяками из фейс-контроля, облаченными в мешковатые куртки какого-то неправильного черного цвета. В клубе тематическая вечеринка, что-то связанное с постапокалиптикой. На плакатах неприличное английское слово, где буквы разделены точками: «S.T.A.L.K.E.R.». Кокни именуют сталкерами эксгибиционистов, подстерегающих свои жертвы в переулках Ист-Энда. Очень надеюсь, что здесь я таковых не встречу. В толпе, бурлящей в фойе, то и дело попадаются какие-то мрачные типы в армейском камуфляже, лохмотьях и с фиолетовыми лицами. Постапокалипсис, как я слышал, сейчас очень популярен у молодежи, Что ж, с одной стороны, это понятно — побег из реальности и все такое. А с другой — получается, что у будущего нет будущего. Странно, нелогично. Но «все проходит», как было начертано на известном кольце. Пройдет и это.

Наша личная вечеринка за отдельным столиком чуть левее главной сцены посвящена, по словам Дмитрия, «годовщине появления на свет босса всех боссов». От танцпола нас отделяет ветвистая перегородка и охранники. Меня встречают громкими криками, здравицами и «штрафной»— полулитровым бокалом аперитива. Обеденный Ballantineʼs давно выветрился, в ресторане я пил только вино, и от этого хочется пить и выпить, поэтому я с легким сердцем под восторженные вопли и женский визг выпиваю смесь кампари с соком красного грейпфрута. Наверное, со стороны это выглядит эффектно — пивной объем крепкого алкоголя, но на самом деле и в бокале не пол-литра, а меньше, сока туда Дмитрий налил щедро, от души, да и кампари — не ром и не текила.

Он подмигивает мне, принимает опустошенный бокал. Начинается «торжественная часть» — финансистки читают стихи, на стену приклеивается фотоколлаж юмористического содержания со мною в главной роли, сводная «межотдельная» группа девушек, мило стесняясь, танцует канкан.

Девушки в России красивые — это даже не аксиома, а явление природы, закон мироздания и проявление воли Творца. Почему-то в Европе, особенно в Северной, девушки и женщины выглядят грубовато. Не то чтобы они не следят за собой, нет, следят, конечно, но все равно нет в них вот этой русской мягкости, еле уловимого шарма, изюминки какой-то. Ну и питание — а следственно, и формы — играет немаловажную роль. Будь проклят тот, кто изобрел фастфуд. Он убьет нашу цивилизацию.

Или даже уже убил.

При всем при этом русские девушки совершенно не ценят себя. Вообще. Я множество раз — сотни, тысячи! — наблюдал пары, в которых настоящая красавица, достойная кисти Боттичелли, идет вместе с мужчиной, который может играть орка в фильмах Питера Джексона, причем без грима. Он плюется, сквернословит, курит, третирует свою подругу и убежден, что является центром Вселенной, а бедная красавица покорно следует в его кильватере, считая, что так и должно быть. Это, наверное, та часть загадочной русской души, понять которую мне не суждено никогда.

Веселье между тем набирает обороты. Из дымки являются привлекательные представительницы «Рая», Маша и Юля, вручают золотую карту клуба и коллекционный набор виски в деревянном ящике. Прибывает делегация из финансового департамента и осчастливливает меня китайской напольной вазой. Это как сигнал, как выстрел из стартового пистолета — подарки тут же начинают сыпаться, словно из рога изобилия.

Золотая заколка для галстука Ronson с бриллиантом, никелевый подстаканник с золотым орнаментом и вставками из яшмы, палисандровый ларец с шахматами, выточенными из бивня мамонта, шкура белого медведя, узорчатый ритуальный нож, вырезанный из моржового клыка, с инкрустацией самоцветами, состоящий из четырнадцати предметов настольный письменный набор «Президент» — серебро, обсидиан, малахит. Два сервиза кузнецовского фарфора я прошу не распаковывать — с детства терпеть не могу все эти чашечки и блюдечки. Гжель, хохлома, «руська матрешка» и всевозможные фляжки-трубки-зажигалки дополняют натюрморт, возникший на отдельном столике, к которому как-то незаметно прикрепился охранник. Когда все это украшает несколько букетов, я низко, до пояса, кланяюсь всем и с чувством огромного облегчения приглашаю гостей вернуться к танцам и питию.

Конечно же, вся эта мишура и мужская бижутерия мне, что называется, и даром не нужна. Вообще обычай дарить подарки всегда казался мне варварским. Он прополз в нашу жизнь из далеких времен, когда гость должен был отплатить за угощение, чтобы семья хозяина дома не умерла потом, после праздника, с голоду. В Европе давно уже подарок стал фикцией, знаком внимания, формальностью. Но у России, естественно, свой путь, кто бы сомневался. Поэтому тут существует целая индустрия, производящая бессмысленные, но страшно дорогие вещи — те же подстаканники и позолоченные письменные наборы. К примеру, если продать все то, что мне подарили, на вырученные деньги провинциальный детский дом где-нибудь под Костромой или на Урале сможет безбедно прожить целый год.

Я, собственно, так и делаю уже два года — потихонечку ото всех продаю эти помпезные шахматы с изумрудами и кинжалы с топазами на E-bay и перечисляю деньги детям, только не на Урал, а в родную Данию, там ведь тоже есть сироты и им тоже нужна помощь. Это хорошо, правильно и приятно. Наверное, это эгоизм, но эгоизм со знаком плюс.

Водитель Николай собирает подарки — он увезет их ко мне домой, а потом вернется.

Несут фрукты и еще шампанского, много шампанского, настоящее, винтажное, Krug, хотя настоящий там Krug или нет — вопрос открытый, содержимое может оказаться и подделкой, в России много и часто подделывают любой, даже самый дорогой алкоголь, и порой отличить подделку от подлинника бывает сложно, особенно если вечер уже в самом разгаре, ну и ладно, пусть, главное — весело… Звучат тосты. Дмитрий улыбается, словно праздник не у меня, а у него.

Ах да, сюрприз! Я уже и забыл об этом. Что ж, стало быть, интрига возрождается, и вечер, как написано у одного русского писателя с двойной фамилией, перестает быть томным. Или это фраза из кино про русскую сейлайфвумен и мужчину по имени Гоша, мечту всех русских женщин? Уже не помню. Это потому, что после аперитива в меня проникло грамм сто пятьдесят водки. Зато настроение начало стремительно улучшаться! Кто там ставил, что я не воткну десять из десяти?

Иди сюда, дорогой друг Дмитрий, и неси датскому викингу его любимый топор!

Нет, я еще не набрался, но мне хорошо. Рукоять «нетопыря» ложится в руку, точно влитая. Где ты, сила предков?

Один с нами!!!

Щит с нарисованной мишенью прислонен к стене. Дмитрий направляет фонарь. Вокруг все хлопают, подзадоривают. Правильно, так и надо. Сейчас, друзья и коллеги, важно только почувствовать нужный момент, собраться и вдруг понять, что ты попадешь, что все получится…